В 2017 г. эти болезни унесли около 102 тысяч мужчин. Причём, в самом трудоспособном возрасте: от 16 до 59 лет. Второе место по количеству умерших занимают внешние причины: ДТП, несчастные случаи, убийства и т.д. Здесь мы имеем 86,9 тыс. человек, безвременно ушедших. Смерть от новообразований (раковых опухолей) находится на третьем месте. Рак унёс жизни 42 тыс. человек.

Если суммировать все потери мужчин трудоспособного возраста в 2017 г., то получается крайне печальная цифра: 317,5 тыс. человек, ушедших преждевременно из жизни.

О том, что сотни тысяч мужчин в нашей стране не доживают до пенсии из-за слабого здоровья, а вовсе не потому, что пьют много, было известно и раннее. Однако, до сих пор этот миф о чрезмерном употреблении алкоголя в России как о главной причине мужской смертности, никто открыто не опроверг. 7 февраля министр здравоохранения РФ Вероника Скворцова вновь повторила этот миф: причиной большинства (70%) преждевременных мужских смертей является алкоголь.

Заметьте, не плохое качество медицинской помощи, не дороговизна, а то и вовсе недоступность многих медицинских услуг, а именно алкоголь. Пьют наши мужчины слишком много — вот и мрут. К сожалению, высшие руководители страны никак не могут избавиться от соблазна лёгких и простых ответов на сложные вопросы. И нам пытаются навязать столь же примитивный взгляд на вещи.

В 2019 г., за истекший, 2018 год, мы, судя по всему, получим более радужные статистические данные. Не потому, что мужское население страны вдруг станет здоровее и начнёт поголовно заниматься спортом, а потому, что органы статистики, как повелось в последнее время, постараются приукрасить не слишком оптимистичную картину, внеся в неё некоторые декоративные элементы.

И всё-таки, попробуем разобраться в том, действительно ли в России так остро стоит проблема смертности мужчин трудоспособного возраста от употребления алкоголя, как об этом говорит В. Скворцова.

Достаточно посмотреть мировую статистику употребления алкоголя по данным ВОЗ. Первое место по употреблению алкоголя на душу населения, как ни парадоксально, занимает такая маленькая страна, как Беларусь. Около половины опрошенных (47%) белорусов признались, что 2-3 раза в неделю употребляют крепкие спиртные напитки.

Затем следуют Украина, Эстония, Чехия и Литва.

А вот Россия разместилась на 6-м месте, за пределами пятёрки мировых лидеров по употреблению алкоголя.

Однако, если бы мы составили статистическую таблицу средней продолжительности жизни мужского населения в этих странах, то картина получилась бы совершенно иной.

Беларусь по средней продолжительности жизни мужчин ( 68,7 лет ) заметно опережает Россию (59,1 лет ). При том, что, как уверяют некоторые демографы, в России в 2015 г. был побит рекорд средней продолжительности жизни мужчин (65,9 лет ).

Продолжительность жизни в Эстонии — 72,8, в Литве — 68,5. А вот в Чехии, которую записали в мировую пятёрку наиболее алкоголизированных стран мира, средняя продолжительности жизни, по состоянию на 2017 г., как мужчин, так и женщин, выросла на 2 года. Теперь мужчины в этой стране живут 76,2 года.

Как видно, между количеством употребления алкоголя на душу населения и средней продолжительностью жизни, связь далеко непростая. Пытаться объяснять низкую продолжительность жизни мужчин в России высоким употреблением алкоголя вряд ли стоит. По-видимому, гораздо более важную роль здесь играют другие факторы, например, традиционное пренебрежение собственным здоровьем, низкий уровень медицинской грамотности, межличностные конфликты и бедность, делающая недоступной высокотехнологичную медицинскую помощь, особенно, в небольших городах.

Не стоит сбрасывать со счетов и довольно специфическое отношение государства к собственным гражданам, когда на словах декларируются одни ценности, а на деле происходит совсем другое. Хроническое недофинансирование медицины и мизерные зарплаты медиков в регионах не могут не отразиться негативно на общем уровне здоровья населения в стране. При том, что ст. 41 Конституции РФ о праве каждого на охрану здоровья и медицинскую помощь, — бесплатную медицинскую помощь, уточним мы, — никто не отменял.