Он считал, что нижестоящие суды были не вправе отказать ему в проведении генетической экспертизы. Суды не увидели оснований для удовлетворения его ходатайства, так как истец не смог доказать, что участвовал в воспитании детей, общался с ними, оказывал им материальную помощь. Также в суде не было доказано эмоциональной привязанности детей к заявителю. При этом, суд учел наличие привязанности детей к человеку, официально записанному отцом в их документах о рождении, а также его желание продолжать их содержать и воспитывать. Заявителю отказали в проведении молекулярно-генетической экспертизы, поскольку установление отцовства в данном конкретном случае противоречило интересам детей.

В своей жалобе в Конституционный суд истец требовал признать неконституционным п.1 ст. 52 Семейного кодекса РФ, позволяющий судам отказать биологическому родителю в проведении генетической экспертизы по установлению отцовства. КС РФ рассмотрел жалобу заявителя и подчеркнул, что согласно Конвенции ООН о правах ребенка 1989 года все госучреждения стран-участниц во всех действиях и актах касательно несовершеннолетних первоочередное внимание уделяют наилучшему обеспечению интересов ребенка, что и отражено в российском Семейном кодексе.

Верховный суд РФ также на Пленуме неоднократно подчеркивал, что заключение экспертов в судебном процессе является для судов рядовым доказательством и не имеет для суда заранее установленной силы.

Согласно определению КС РФ, «вопрос о признании факта, для выяснения которого экспертиза была назначена, установленным или опровергнутым разрешается судом в каждом конкретном случае в зависимости от того, какая сторона, по каким причинам не явилась на экспертизу или не представила эксперту (экспертам) необходимые предметы исследования, а также какое значение для нее имеет заключение эксперта (экспертов), исходя из имеющихся в деле доказательств в их совокупности». В итоге КС РФ отказал заявителю как в признании нормы СК РФ неконституционной, так и в пересмотре его дела. Таким образом, законные интересы несовершеннолетних детей были признаны превалирующими над правами биологических родителей для судов в вопросах, касающихся установления отцовства.